Кровное дело шевалье. Кровное дело командира Компьютер не полководец
Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)
Мишель Зевако
Кровное дело шевалье
У раскрытого окна приземистого неказистого дома сидел пожилой человек. Спинка резного, старинной работы, кресла служила прекрасным фоном мужественному суровому лицу седого воина, помнившего знаменитые битвы времен короля Франциска I. Мрачный взгляд старика не отрывался от серой громады замка Монморанси, возносящего свои мощные угрюмые башни к голубому небу.
Наконец старый воин заставил себя отвести глаза, но при этом тяжкий вздох вырвался из его груди.
– Где моя дочь? Где Жанна? – спросил он у служанки, подметавшей комнату.
– Мадемуазель собирает в роще ландыши, – ответила та.
– Ах да! Как же я мог забыть?.. Ведь сейчас весна… Все цветет, все благоухает. Природа улыбается, кругом море зелени и цветов. Но прекраснейший цветок – это ты, моя Жанна, мое любимое, мое целомудренное дитя!..
И взгляд его помимо воли опять устремился к стоявшему на холме величественному замку.
– Вот оно, средоточие зла! – воскликнул старик. – Как же я ненавижу Монморанси, чья сила сокрушила и уничтожила меня – меня, сеньора де Пьенна! А ведь еще не так давно все вокруг принадлежало мне… Теперь же я доведен до нищеты, ненасытный коннетабль обобрал меня, оставив лишь крохотный клочок земли… Горе мне, жалкому безумцу! Может быть, именно сейчас, в этот самый миг враг строит козни против нас, желая лишить и этого, последнего пристанища!..
Глаза старика увлажнились, лицо его выражало отчаяние и скорбь.
Тут в комнате появился человек в черном. Хозяин дома смертельно побледнел, а вошедший молча поклонился…
– Я угадал! – прошептал старик. – Это бальи из владений Монморанси!
– Мессир де Пьенн, – холодно произнес человек в черном, – коннетабль только что вручил мне документ, с которым я обязан вас ознакомить. Взгляните – это вердикт парижского суда. Вчера, то есть в субботу, 25 апреля 1553 года, суд установил, что вы не являетесь законным владельцем земель Маржанси. Король Людовик XII не имел права жаловать вам это поместье, и теперь оно должно быть немедленно возвращено господам Монморанси. Извольте отдать истинным владельцам дом, службы, луг и лес.
Мессир де Пьенн молча слушал слова пришельца. Он словно окаменел, и лишь страшная бледность выдавала его чувства.
Но вот бальи наконец умолк; тогда старый дворянин начал говорить срывающимся от волнения голосом:
– О, повелитель мой Людовик XII! О, достойный король Франциск! Вы, верно, переворачиваетесь в гробах, слыша, как унижают солдата, участвовавшего в сорока великих битвах, много раз проливавшего кровь за своих государей и не щадившего ради них живота своего! Так полюбуйтесь же теперь, как немощный ветеран побредет с нищенской сумой по дорогам Франции!
Скорбь почтенного старца привела бальи в смятение; он поспешно бросил на стол злосчастный документ и пулей вылетел из дома.
Оставшись в одиночестве, мессир де Пьенн в отчаянии заломил руки. Но страшила его лишь судьба любимой дочери.
– Что же станется с моей дорогой девочкой? Она лишилась всего – и крова, и куска хлеба! Я проклинаю тебя, злодей, проклинаю весь подлый род Монморанси!
Горе несчастного старика было глубоким и неподдельным: постановление суда означало для его семьи полную катастрофу. Когда-то, во времена Людовика XII, он управлял всей Пикардией, теперь же у него осталось лишь бедное поместье Маржанси. Разоренный и униженный, де Пьенн поселился здесь, в небогатом доме, стоявшем на клочке земли, окруженном со всех сторон владениями могущественного коннетабля. Но вот у де Пьенна отняли и это!.. Старца и его юную дочь ожидал позор нищеты!
Жанне едва минуло шестнадцать. Стройная, нежная и очень изящная, с гордо посаженной головкой, она невольно притягивала к себе все взгляды. Девушка была похожа на прекрасный хрупкий цветок, на лепестках которого в первых лучах солнца бриллиантами сияют капельки росы. Это грациозное создание удивительно напоминало саму волшебницу-весну!
В то роковое воскресенье, 26 апреля 1553 года, Жанна побежала после обеда в каштановый лесок, росший неподалеку от Маржанси. Сердце девушки отчаянно колотилось, а с губ срывался шепот, выдававший смятение юной души:
– Но как мне признаться! Нынче вечером обязательно скажу ему… Да, конечно же, скажу… Боже, как я боюсь!.. Но какое же это счастье!..
И тут Жанну внезапно оторвали от земли крепкие, нежные руки, и жаркие уста слились с ее устами.
– Я заждался тебя, голубка моя!
– О, Франсуа! Любимый…
– Что с тобой, хорошая моя?.. Почему ты так трепещешь?
Стройный молодой красавец снова привлек Жанну к себе. У него было открытое доброе лицо и прямой смелый взгляд, в котором сквозило сдержанное достоинство. Однако имя юного дворянина было Франсуа де Монморанси! Жанна отдала свое сердце старшему сыну коннетабля Анна де Монморанси – и отец ее возлюбленного только что отнял у ее собственного отца последние крохи былого богатства.
Молодые люди, обнявшись, неспешно брели по лугу, пестревшему благоуханными цветами. Но Жанна никак не могла унять дрожь и часто замирала от страха:
– Что это?! Шаги? За нами кто-то шпионит!..
– Да нет, это птица вспорхнула… – нежно успокаивал девушку Франсуа.
– Ах, любимый, я так боюсь…
– Ну что ты, золотая моя… Ведь я с тобой! Три месяца назад – благослови, Бог, тот миг – ты вверила мне свою честь, и теперь я до конца своих дней твой преданный защитник. Что же пугает тебя? Совсем скоро ты станешь моей обожаемой женой, и мы положим конец вражде между нашими семьями!
– Да, возлюбленный мой, конечно. Но даже если судьба не подарит мне больше счастья – она уже все равно подарила мне нашу любовь. Ах, Франсуа, прошу тебя, люби меня! Но я знаю, я чувствую, нас подстерегает беда…
– Жанна, милая, я люблю тебя больше жизни, и – Бог мне свидетель – нет в мире таких препятствий, которых я не преодолею, чтобы жениться на тебе!
Едва прозвучали эти слова, в кустах кто-то тихо засмеялся, однако молодые люди ничего не заметили: они были слишком поглощены друг другом…
– Если же тебя что-то тревожит, – ласково шептал Франсуа, – откройся мне, я же люблю тебя, я твой муж перед Богом…
– Да, да, обязательно, приходи нынче в полночь к домику кормилицы… Я должна сообщить тебе одну очень важную новость…
– Ладно, встретимся в полночь, ангел мой…
– А сейчас тебе нужно идти!
Юноша крепко обнял любимую, и уста их слились в последнем поцелуе. Но вот Франсуа нехотя побрел прочь и вскоре скрылся в лесу, а Жанна, замерев, все смотрела ему вслед…
Но в конце концов, тяжело вздохнув, она повернулась, чтобы тоже отправиться домой, и побелела от ужаса: рядом с собой она увидела молодого мужчину. Ему было лет двадцать, но столь юный возраст никак не вязался со злым, надменным лицом и холодными, безжалостными глазами. Жанна испуганно вскрикнула:
– Господи, Анри! Это вы?!
– Да, это именно я! Мое появление вас, похоже, напугало? Но разве я не могу поболтать с вами так же, как и мой брат?..
Жанна затрепетала, а Анри, усмехнувшись, заявил:
– Вы не хотите разговаривать со мной? Впрочем, ваши желания меня уже не интересуют. Итак, это я, моя дорогая! Я почти все услышал и все увидел! Объятия, поцелуи… Как я страдал из-за вас, Жанна! Ведь, Богом клянусь, я признался вам в любви раньше Франсуа! Так чем же я хуже него?
– Анри, я люблю и уважаю вас, – дрожащим голосом ответила Жанна, – и буду всегда любить как брата… брата того человека, которому я отдала свое сердце… Уверяю вас, я действительно питаю к вам самые теплые чувства… Ведь я не стала ничего рассказывать Франсуа…
– Да вам просто не хотелось волновать его. Нет уж, сообщите ему, что я от вас без ума. Тогда ему придется вызвать меня на дуэль.
– Вы с ума сошли, Анри! Что вы такое говорите! Ведь Франсуа – ваш родной брат!
– Франсуа – мой соперник. Все остальное ерунда. Поразмыслите об этом, дорогая моя.
Анри затрясло от гнева, он едва мог говорить:
– Итак, вы меня отвергли? Да?.. Ах, вы мне не отвечаете? Ну что ж! Скоро вам придется пожалеть о своем решении!
– Боже! В ваших глазах столько ярости! Но умоляю – излейте ее лишь на меня!
Анри дернулся словно от удара.
– Прощайте, Жанна де Пьенн! Очень скоро вы услышите обо мне… – прошипел он.
Ненависть исказила его лицо, и, задрожав, будто раненое животное, молодой человек замотал головой и кинулся в лесную чащу.
– Пусть его ярость изольется лишь на меня, – снова прошептала Жанна, глядя ему вслед.
Но едва она успела это сказать, ее охватило вдруг новое, неведомое чувство, поднимавшееся, казалось, из самого потаенного уголка ее души. Жанна затрепетала, невольно прикрыла руками живот и упала на колени. Застонав от ужаса, она пробормотала:
– Лишь на меня… Но я больше не вправе распоряжаться собой… Ведь крохотное существо во мне тоже живет и хочет жить дальше…
В долину Монморанси пришла тихая безлунная ночь. Часы на колокольне Маржанси неспешно пробили одиннадцать раз.
Жанна де Пьенн опустила пряжу на колени и принялась считать удары. Она вспоминала странное поведение отца.
– Что-то произошло… Когда я вернулась, батюшка был очень встревожен. Отчего он так порывисто привлек меня к себе? И эта его бледность! Однако же, несмотря на мои мольбы, он ничего не рассказал мне…
Жанна погасила лампу, накинула на плечи плащ, вышла и направилась к крестьянскому домику, стоявшему неподалеку от дома сеньора де Пьенна.
Девушка шла вдоль живой изгороди из цветущего шиповника, когда ей вдруг почудилось, что за кустами мелькнула чья-то тень.
– Франсуа!.. – негромко окликнула Жанна, но ей никто не ответил. Она ускорила шаг, а тень скользнула к дому де Пьенна, и кто-то несколько раз стукнул в освещенное окошко.
Отец Жанны еще не ложился. Склонив голову, он ходил из угла в угол, угнетенный думой о будущем своей единственной дочурки. Внезапный стук заставил его встрепенуться. Старик ожидал самого худшего.
Открыв дверь, господин де Пьенн взглянул на незваного гостя, узнал его и не смог сдержать слов проклятия. На пороге стоял сын его злейшего врага, юный Анри де Монморанси!
Старик молча кинулся к стене, на которой было развешано оружие, схватил две шпаги и с грохотом бросил их на стол. Анри недоуменно пожал плечами и вошел в комнату. Он собрался было что-то сказать, но господин де Пьенн повелительным жестом указал на рапиры.
Анри усмехнулся, покачал головой и взял старика за руку:
– Довольно! Я пришел сюда не для того, чтобы мериться с вами силой. – Голос молодого Монморанси дрожал и срывался; казалось, он потерял рассудок. – Зачем мне это? Я могу убить вас, но в моей душе нет ненависти к вам. Какое мне дело до того, что по вине моего отца вы оказались на грани нищеты! Да, я знаю, знаю… Стараниями коннетабля вы потеряли все свои владения… Из богатого и могущественного вы превратились в бедного и отверженного!..
– Ты хочешь услышать, зачем я здесь? Потому что знаю: в твоих несчастьях повинен мой род, род Монморанси! Безумец, мне известно, как ты ненавидишь нас всех, поэтому я пришел, чтобы сказать тебе: отвратительно и кощунственно поведение твоей дочери Жанны де Пьенн, которая давно уже стала любовницей Франсуа де Монморанси!
Господин де Пьенн пошатнулся. Свет в его глазах померк, и он непроизвольно вскинул руку, желая дать пощечину обидчику, нанесшему ему неслыханное оскорбление. Но Анри де Монморанси молниеносно перехватил руку старика и изо всех сил сдавил ее запястье.
– Не веришь?! – прорычал он. – Боже мой, да ведь сейчас, в эту самую минуту, твоя дочь находится в объятиях моего брата! Пойдем со мной, и ты увидишь это собственными глазами!
Несчастный и сбитый с толку, отец Жанны послушно последовал за молодым человеком. Анри ударом ноги распахнул дверь в соседнюю комнату, и оба вошли в спальню Жанны. Девушки там не было…
Господин де Пьенн воздел руки к небу, и в ночной тиши прозвучали слова бессильного отчаяния и проклятия. Старый отец с трудом, на слабеющих ногах, вышел из комнаты дочери; он сгорбился и цеплялся руками за стены. Анри, усмехнувшись, скрылся в ночи.
…Жанна де Пьенн подошла к крестьянскому домику. Бой башенных часов возвестил полночь, и на повороте тропинки, шагах в трех от девушки показался Франсуа… Она узнала его и бросилась навстречу. Влюбленные обнялись и долго молчали, задыхаясь от переполнявших их чувств.
– Любимая! – прошептал наконец Франсуа де Монморанси. – Нынче у нас мало времени: в замок только что прибыл гонец с известием», что через час возвращается мой отец. К приезду коннетабля я должен быть дома… Так скажи мне, любимая, что так мучает тебя? Не бойся довериться мне, помни, что я твой супруг и у тебя не должно быть тайн от меня…
– Супруг… О, Франсуа, какое замечательное слово! У меня даже закружилась голова.
– Ты моя жена, Жанна, и я клянусь тебе в этом тем славным, незапятнанным именем, которое я ношу!
– Хорошо, – волнуясь, проговорила она. – Так слушай же…
Франсуа склонился к ней, и девушка положила голову ему на плечо, подбирая нужные слова…
Но в этот миг ночную тишину разорвал вопль: человек кричал так, словно сама смерть глядела ему в глаза.
Девушка вырвалась из ласковых рук возлюбленного и побежала к своему дому. Дверь и окно были открыты. Жанна вбежала в столовую и увидела отца, который стонал и что-то хрипло шептал, скорчившись в кресле. Она бросилась к нему и, рыдая, обхватила руками седую голову:
– Батюшка! Батюшка! Это я, твоя Жанна!
Старик открыл глаза и пристально посмотрел на дочь. Та невольно замолчала и даже попятилась: взгляд господина де Пьенна был очень красноречив. Жанна поняла, что отцу все известно. Не в силах больше таиться, Жанна, потупившись, проговорила:
– Простите меня, батюшка, простите! Я полюбила его и буду любить всегда! Не смотрите на меня так укоризненно! Или вы хотите моей смерти, хотите, чтобы я умерла здесь, у ваших ног, от горя и отчаяния?! Я ни в чем не виновата, я просто люблю его… Нас влекло друг к другу, и мы не могли противиться этой неодолимой силе… Ах», отец, «если бы вы знали, как я люблю его!
Пока она говорила, господин де Пьенн медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. Молча, с застывшим от горя лицом, он довел девушку до порога и, указав рукой в ночную темноту, произнес:
– Уходите, у меня нет больше дочери!
Жанна пошатнулась, и негромкий стон вырвался из ее груди.
Но тут прозвучали слова, которые вернули ей силы:
– Вы ошибаетесь, сударь, у вас есть дочь. Ваш сын клянется вам в этом!
И к господину де Пьенну приблизился Франсуа де Монморанси. Жанна слабо улыбнулась, и в ее глазах загорелся огонек надежды. Однако старый дворянин, отступив назад, гневно воскликнул:
– Любовник моей дочери! Здесь, предо мной!
Франсуа с достоинством поклонился, никак не выдав своего волнения.
– Милостивый государь, согласны ли вы, чтобы я стал вашим сыном?
– Сыном? – пробормотал старик. – Что он говорит! Какая жестокая насмешка!
Франсуа нежно взял Жанну за руку и вновь повернулся к сеньору де Пьенну.
– Сударь, окажите мне честь и согласитесь на законный брак Франсуа де Монморанси и вашей дочери Жанны, – ясным голосом произнес юноша.
– На законный брак?! Вы, наверное, бредите… Да ведь наши семейства!..
– Я все знаю, сударь! Я женюсь на Жанне, и справедливость будет восстановлена. Ваши беды останутся в прошлом… Я жду… От вашего ответа зависят наши с Жанной жизнь и судьба!
Волна радости охватила старика, и он улыбнулся, готовый благословить свою дочь, но тут его внезапно поразила страшная догадка: «Этот человек знает, что я скоро умру, а после моей смерти он посмеется над бедняжкой точно так же, как смеется сейчас над ее отцом!»
– Решайте же, милостивый государь, – настаивал Франсуа.
– Батюшка, не молчите, скажите хоть что-нибудь! – умоляла Жанна.
– Вы и впрямь собираетесь жениться на моей дочери? – негромко спросил старик.
Юный Монморанси понял, что тревожит человека, завершающего свой жизненный путь, и твердо сказал:
– Я женюсь на ней завтра же!
– Завтра! – тяжело вздохнул господин де Пьенн. – Я чувствую, что завтра меня уже не будет в живых.
– Да нет же, вы ошибаетесь, уверяю вас! Вы проживете еще долгие годы, благословляя наш союз.
– Завтра! – не слушая его, повторил старик. – Поздно, слишком поздно! Все кончено. Я ухожу… Силы и надежда оставили меня!
Франсуа оглянулся и увидел, что вся немногочисленная челядь собралась, разбуженная шумом, у порога и с любопытством наблюдает за ними. Молодой человек решительно встряхнул головой, знаком велел двум слугам усадить умирающего в кресло и торжественно произнес:
– Отец, полночь уже миновала. Ваш капеллан может начать первую службу… Так» пусть же он немедленно соединит род де Пьеннов и род де Монморанси!
– Господи! Неужто это не сон? – прошептал старый воин, и сердце его окончательно оттаяло. Глаза господина де Пьенна наполнились слезами, и слабой рукой он перекрестил благородного отпрыска ненавистного ему рода.
Спустя десять минут в крохотной часовне Маржанси началась церемония бракосочетания. Франсуа и Жанна стояли перед алтарем. За ними, в кресле, в котором «его и принесли в церковь, сидел господин де Пьенн, а сзади, затаив дыхание, замерли две женщины и трое мужчин – прислуга из Маржанси, свидетели этого странного и трагического венчания.
Влюбленные обменялись обручальными кольцами, и руки их соединились.
Священник произнес заключительные слова обряда:
– Франсуа де Монморанси, Жанна де Пьенн, именем Бога Живого, вы соединены навечно…
Новобрачные обернулись к господину де Пьенну, ожидая отеческого благословения. Он улыбнулся им одними губами, руки его бессильно упали на подлокотники кресла, и голова склонилась к плечу.
Господин де Пьенн умер!
ВО ИМЯ СЛАВЫ
Через час Франсуа вернулся в замок Монморанси. Рыдающую новобрачную он оставил на попечение кормилицы, давней поверенной их любви. Расставаясь с Жанной, он клятвенно обещал прийти утром, после разговора с отцом, приезда которого ожидали ночью.
Франсуа вошел в просторный оружейный зал, украшенный громадными гобеленами и ярко освещенный двенадцатью бронзовыми канделябрами, в каждом из которых горело по дюжине восковых свечей; на стенах висели тяжелые шпаги и усыпанные драгоценными камнями кинжалы. Кроме богатой коллекции оружия, зал украшал десяток портретов. Огромное панно, как раз напротив кресла, изображало знаменитого пращура Монморанси, сурового воина Бушара, запечатленного в тот самый момент, когда в его руках оказалась корона Франции. Латы, кирасы, каски с султанами, сложенные у стен, тускло поблескивали, словно ожидая, что великие предки Монморанси сойдут с полотен и облачатся в доспехи.
Коннетабль Анн де Монморанси уже занял свое обычное место в нарядном кресле, стоявшем на возвышении. Старый коннетабль был облачен в тяжелые латы; паж, стоявший рядом, держал его шлем. Руки коннетабля покоились на эфесе великолепного меча; брови были грозно сдвинуты. Пятьдесят офицеров неподвижно застыли рядом с креслом.
Сам военачальник казался живым воплощением тех воителей древности, что сражались в легендарных битвах.
Начиная с боя при Мариньяне, после которого Франциск I поцеловал отважного герцога, и кончая сражением при Бордо, когда старый воин, наголову разбив гугенотов, спас святую веру и католическую церковь, коннетабль безжалостно истреблял врагов.
Два года миновало с тех пор, как Франсуа в последний раз встречался с отцом. Молодой человек сделал несколько шагов вперед. У подножия кресла уже стоял бледный возбужденный Анри, появившийся здесь на четверть часа раньше брата.
Почтительно склонившись перед отцом, Франсуа де Монморанси не заметил жестокого взгляда, которым одарил его Анри. Коннетабль одобрительно улыбнулся при виде статного широкоплечего старшего сына, однако же не позволил себе никаких проявлений отеческих чувств.
Лицо Анна де Монморанси вновь стало холодным и бесстрастным, и он негромко заговорил:
– Итак, слушайте своего господина. Все вы знаете, что император Карл V в декабре прошлого года потерпел сокрушительное поражение под стенами Метца. Холод и болезни за несколько дней уничтожили гигантскую армию в шестьдесят тысяч человек, погубив и пехоту, и кавалерию… Многие тогда решили, что Священной империи пришел конец! Потом мы победили испанцев, я разбил гугенотов в Лангедоке, и нам всем казалось, что пришел мир. Его величество король Генрих II всю весну устраивал празднества, балы и турниры… Но пробуждение оказалось ужасным.
Коннетабль помолчал, а потом, вздохнув, продолжал:
– Иногда стихия преподает завоевателям жестокий урок. Она-то и ополчилась на армию Карла V. Мы знаем, что император рыдал, покидая позиции, где оставались двадцать тысяч мертвых и пятнадцать тысяч больных воинов и восемьдесят артиллерийских орудий… Но он давно утер слезы и собрался с духом.
Вчера, в три часа пополудни мы получили известие: император Карл V готовится выступить на Пикардию и Артуа! Несгибаемый полководец вновь ведет на нас огромную армию. В эти самые минуты пехота и артиллерия форсированным маршем движутся на Теруанн. Надеюсь, все вы понимаете, что Теруанн – это ворота нашей прекрасной Франции. Король и я приняли решение: армия под моим началом сосредоточится в окрестностях Парижа и выступит через два дня. Но прежде чем это произойдет, две тысячи всадников отправятся в Теруанн, займут там оборону и погибнут, но не пропустят врага.
– Погибнем, но не пропустим! – дружно подхватили воины.
– Этой опасной экспедицией должен командовать человек молодой и капельку безрассудный, человек, которого ничто не остановит… И я знаю такого храбреца. Франсуа, сын мой, принимай командование!
– Да, ты, именно ты спасешь короля, своего отца и Францию! Две тысячи всадников ждут тебя. Ну же, берись за оружие! Ты выезжаешь немедленно. Торопись, не останавливайся до самого Теруанна, где тебя и твоих воинов ждет победа или смерть! Ты же, Анри, останешься в замке и возглавишь его оборону.
Анри до крови прикусил губу, желая не выдать злобной радости, охватившей его при этом известии.
«Теперь Жанна моя!» – уверился он.
Франсуа, побледнев, отступил назад:
– Отец, но я… Неужели нельзя отложить отъезд?
Растерянный, пораженный в самое сердце, он представил себе свою Жанну… свою молодую жену, несчастную, покинутую сироту…
– Я? – пробормотал он. – Но я не могу… Это невозможно…
Коннетабль сдвинул брови:
– В седло, Франсуа де Монморанси! В седло!
– Отец, умоляю… Дайте мне два часа… нет, час! Я прошу у вас только час отсрочки!
Разгневанный неповиновением сына, коннетабль поднялся с кресла:
– Я не потерплю обсуждения приказа короля и командира!
– Всего один час, отец, и я с радостью отправлюсь навстречу смерти!
– Разрази меня гром, если я богохульствую, Франсуа де Монморанси! Но за пять веков истории нашего рода ты первый Монморанси, испугавшийся смерти! Замолчите, не то я отдам приказ о вашем аресте! Не смейте пятнать славное имя, которое вы носите!
Услышав это страшное оскорбление, Франсуа гордо выпрямился и сверкнул глазами. Он немедленно забыл обо всем: о любви, о жене, о семейном счастье.
– Никто не смеет утверждать, что Монморанси отступил! Отец, я подчиняюсь вашей и королевской воле и уезжаю. Но если я вернусь, господин коннетабль, вы ответите за свои слова. Прощайте!
Твердым шагом Франсуа прошел мимо дворян, потрясенных этой неслыханной дерзостью – отпором, данным могущественному коннетаблю, да к тому же отцу.
Все были уверены, что старый военачальник отдаст приказ об аресте. Но лицо коннетабля неожиданно озарила улыбка, и те, кто стоял неподалеку, услышали его одобрительный возглас:
– Истинный Монморанси!
Через десять минут Франсуа, надев доспехи, спустился на парадный двор. Его лошадь была уже оседлана и в нетерпении грызла удила. Молодой полководец обернулся к пажу:
– Где мой брат Анри? Пусть его позовут!
– Я здесь, Франсуа! – И Анри де Монморанси возник перед ним, освещенный дрожащими отблесками факелов.
Франсуа схватил брата за руку, не замечая, что того трясет словно в лихорадке.
– Анри, скажи, предан ли ты мне? Готов ли ты доказать свою братскую любовь?
– Неужто ты сомневаешься во мне?
– Прости! Я так страдаю! Сейчас ты все поймешь… Я уезжаю, может быть, мне не удастся вернуться. Господи, до чего же тяжело мне покидать этот дом! Слушай внимательно, ибо только от тебя зависит мое окончательное решение. Ты знаешь Жанну, дочь сеньора де Пьенна?
– Да, конечно, – коротко ответил Анри.
– Видишь ли, братец, я давно уже люблю ее! Погоди, не перебивай, дослушай до конца, – продолжал Франсуа, жестом останавливая порывавшегося что-то сказать Анри. – Мы полюбили друг друга полгода назад, а через три месяца стали близки. Она только что обвенчалась со мной!..
Сдавленный стон вырвался из груди Анри.
– Не удивляйся, – возбужденно произнес Франсуа. – У меня мало времени, и я не смогу посвятить тебя во все подробности. Завтра она сама расскажет тебе, как нынче ночью священник в Маржанси обвенчал нас. Но это еще не все. Сейчас, в эти самые минуты, Жанна оплакивает своего отца. Господин де Пьенн скончался! Скончался прямо в церкви! Он умер, и я остался единственным защитником его дочери. Но и это еще не все! Сегодня Маржанси возвращено во владения коннетабля. Понимаешь, Анри, все так ужасно складывается, я уезжаю, а Жанна будет совсем одна, беспомощная, без средств к существованию… Ты слышишь меня?
– Да, слышу, продолжай.
– Я скоро закончу, Анри. Выполнишь ли ты мою просьбу? По7 клянись взять на себя заботу о женщине, которую я люблю всем сердцем и которая носит мое имя. Клянешься?
– Клянусь, – негромко ответил Анри.
– Если я все-таки вернусь с войны живым и невредимым, то Жанна будет ждать меня в доме нашего отца. Обещай мне это! Пока меня нет, ты станешь ее покровителем и заступником. Клянешься?
– Клянусь…
– Ну, а если я погибну, ты все расскажешь господину коннетаблю и уговоришь его выполнить мою последнюю волю: пусть моя часть наследства перейдет к Жанне, это спасет ее от бедности и обеспечит ей достойную жизнь. Клянешься?
– Клянусь! – в третий раз повторил Анри.
– Так помни же, ты поклялся! – и Франсуа порывисто обнял брата.
Потом Франсуа вскочил в седло и занял свое место во главе колонны из двух тысяч всадников. Подняв руку, он крикнул голосом, в котором звенело отчаяние:
– Вперед! Победа или смерть!
В дальних покоях замка седой коннетабль услышал, должно быть, возглас старшего сына…
При наследственных заболеваниях крови, в частности гемофилии, обеспечение больных нужными им препаратами вовремя и в достаточном количестве – вопрос здоровья и жизни. Однако, как рассказала # президент Республиканской ассоциации больных гемофилией Гюльнара Гусейнова, в этом году в Азербайджане люди, больные гемофилией, столкнулись с нехваткой концентрата фактора свертывания крови.
«Проблемы наблюдались в течение нескольких месяцев, а в сентябре больные вообще остались без этого необходимого для них препарата. Если людям с гемофилией вовремя не ввести данный концентрат, у них могут начаться кровотечения – по тем или иным причинам и без таковых. Так, из-за нехватки препаратов у некоторых больных произошли кровоизлияния в суставы. При таких кровоизлияниях процесс реабилитации очень сложный, он требует времени, терапевтического подхода и дополнительных доз концентрата. Сустав, в который произошло кровоизлияние, называют суставом мишени, так как позднее именно в него большая вероятность повторных кровоизлияний», — отметила она.
По словам нашей собеседницы, Министерство здравоохранения спустя некоторое время возобновило поставку препарата. Но пока его недостаточно, надо продержаться до февраля, когда поступит новая партия. Каких-то объяснений по поводу того, почему случился сбой в обеспечении концентрата, дано не было. В прошлом году недостаточное количество препарата объясняли инфляцией, из-за которой он был закуплен в меньшем количестве. Объяснялась нехватка препарата и незапланированными хирургическими операциями, в результате которых было потрачено много концентрата. Однако этот момент необходимо было предусмотреть. Вообще, как сказала Г.Гусейнова, в последние годы наблюдалась печальная тенденция снижения количества выдаваемого препарата.
«Во всем мире существует практика подсчета необходимого количества единиц концентрата фактора свертывания крови на душу населения. Как минимум, на душу населения должно приходиться 4 единицы, у нас же в этом году была всего 1,1 единица, то есть в три раза меньше допустимого минимума.
Однако Минздрав заверил нас, что в 2019 году ситуация изменится в лучшую сторону, и препарат будет выдаваться в достаточном количестве. Кстати, уже заметны определенные улучшения, так как после месяца без препарата, больным выдали препарат более нового, третьего поколения. Надеемся, что курс на более безопасное и качественное лечение будет продолжен», — сказала Г.Гусейнова.
Она отметила, что на сегодняшний день в лечении гемофилии в мире наметился прорыв. Так, совсем недавно был запатентован препарат Emicizumab, который сейчас в Европе делают тяжелым больным. Его делают не внутривенно, а внутримышечно, и не три раза в неделю, а раз в месяц. Для больных это большое облегчение, и президент Ассоциации выразила надежду, что вскоре такой препарат будет применяться и в Азербайджане.
Говоря о ситуации с обеспечением больных гемофилией препаратами в регионах, Г.Гусейнова сказала, что если в Баку была непростая ситуация, то там все было намного хуже.
«Но, как отмечают в Минздраве, в следующем году и в регионах ситуация заметно улучшится. Сейчас дети из районов вынуждены приезжать на лечение в Баку, преодолевая большое расстояние по несколько раз в год. Но планируется, что в следующем году дети смогут получать необходимую им помощь на местах. Сейчас как раз идет процесс усовершенствования врачей», — рассказала она.
Эксперт отметила, что ожидает позитивных перемен в жизни больных гемофилией в обозримом будущем, но пока не владеет полной информацией обо всех грядущих изменениях.
Если говорить о положительных моментах, то в этом году, по словам Г.Гусейновой, два региональных и бакинский Центры гемофилии были оснащены необходимым физиотерапевтическим оборудованием, помогающим предотвращать инвалидность больных гемофилией. Это новые многофункциональные и портативные устройства.
Она рассказала, что, по данным гематологической кафедры при Республиканской клинической больнице всего в стране насчитывается 1620 пациентов, страдающих от кровотечений, в том числе больные гемофилией. Эта цифра выше, чем в прошлом году. Вообще, по данным Центра гемофилии ежегодно на 40-60 пациентов становится больше. Увеличение, по мнению эксперта, во многом связано с повышением информированности населения, люди знают, что такие болезни можно лечить, с ними можно нормально жить.
«Еще одна причина увеличения – отсутствие нормального планирования семьи. То есть, например, в семье есть ребенок с гемофилией, и родители решаются на рождение второго ребенка, не проконсультировавшись с врачами, генетиками. Если в семье есть люди с гемофилией, то существует вероятность рождения детей, страдающих этим заболеванием. Тут имеет значение, есть ли в роду женщины – носители гена гемофилии. Напомню, что носителями этого гена могут быть только женщины, а болеют гемофилией в подавляющем большинстве случаев мужчины», — отметила Г.Гусейнова.
По ее словам, многие считают, что основная причина рождения детей с гемофилией – родственные браки, но это не так. Да, вероятность в этом случае может быть выше, но есть немало семей, в которых родители не приходятся друг другу родственниками, и, тем не менее, у них рождаются дети с гемофилией. Президент Ассоциации заявила, что в стране необходимо создать генетическую лабораторию с целью профилактики рождения детей с этим наследственным заболеванием.
Исторический опыт убедительно свидетельствует – для успешной деятельности командного состава в обучении, воспитании подчиненных и управлении войсками в боевой обстановке необходимо слияние военной науки и военного искусства. Но всегда ли удается на практике соединить их?
После войны политическим руководством страны и прежде всего Верховным главнокомандующим ВС СССР Иосифом Сталиным было признано: «Самое лучшее, самое важное, чего мы добились в Великой Отечественной, – наша армия, наши кадры. В этой войне мы получили современную армию и это важнее многих других приобретений».
Предвоенное благодушие
Действительно, наша держава победила сильнейших противников на западе и востоке, освободила оккупированные территории и многие государства Европы и Азии, вернула Сахалин и Курилы, резко возрос международный авторитет страны. Подобного не было в Отечества. Однако Сталин подчеркнул самое главное: важнее всего – прошедшая через горнило боев современная армия и закаленные в них военные кадры. Победа достигнута слиянием усилий всего советского народа, фронта и тыла. Но быть или не быть Отечеству – решалось на полях сражений, где главную роль сыграли воины и прежде всего офицерские кадры.
К концу Второй мировой наша армия была настолько слаженным организмом, что противостоять ей в Европе не мог никто. В связи с этим возникает один из самых глубинных вопросов: чем армия образца 1941 года, терпевшая тяжкие неудачи и отступавшая до Москвы, отличалась от армии 1945-го, уверенно и блистательно завершившей войну?
Солдаты и офицеры в 1941 году формально были даже лучше (по возрасту, физическим данным, общей военной грамотности и образованности), качество вооружения менялось, но несущественно, не было особой ломки организационной структуры, системы военного управления, кроме как в ВВС и при организации Ставки ВГК. Потенциал Красной армии, ее боеспособность к началу войны были выше, нежели боевая готовность к отражению вражеской агрессии. Просчеты политического руководства и высшего военного командования привели к тому, что к моменту нападения Германии войска не были в полной боевой готовности, их оперативное развертывание не завершилось, дивизии первого эшелона в большинстве своем не заняли предназначенных рубежей обороны. Поэтому они оказались в тяжелейшем положении, не смогли полностью реализовать свои возможности. Уже в начале кампании потеряна основная часть кадровой армии, и ее пришлось воссоздавать второпях. Тем более значим качественный скачок боеспособности в ходе войны.
Как же родилась армия победителей? Коренные, качественные изменения произошли прежде всего в самом обществе и Вооруженных Силах. Война встряхнула все слои населения, военных и гражданских, вынудила другими глазами взглянуть на судьбу страны и защиту Отечества.
Испытания вынудили каждого – от Верховного главнокомандующего до солдата избавиться от благодушия мирного времени, мобилизоваться до предела, оттачивать управленческое и боевое мастерство. В бою не прощались формализм и ошибки, обстановка сурово наказывала за любые упущения в разведке, огневом поражении, обеспечении войск. Война отодвигала в сторону надуманное, нежизненное, все артикулы партократов и чиновников типа Мехлиса. В частности, со всей наглядностью выявилось, что в определенной мере нужны и контроль, и догляд сверху, но эффективного управления не может быть без доверия к людям.
Непрерывные и напряженные боевые действия обогащали боевым опытом, закаляли военные кадры, делали их более стойкими, мудрыми и уверенными в своих силах, вынуждали овладевать еще непостижимыми в 1941-м секретами военного искусства. В начале войны не было командира, который бы в теории не знал о необходимости сосредоточения основных усилий на решающих направлениях, важности ведения непрерывной разведки, организации надежного огневого поражения противника.
Но потребовались немалые жертвы, усилия и время, пока большинство командиров овладели этими канонами. Со всей беспощадностью война показала: между знанием теории и практическим владением военным искусством огромная дистанция. Достаточно напомнить, что глубинная суть организации стратегической обороны не была уяснена и на самом штабном верху не только в 1941-м, но и в 1942-м. И только в 1943 году при подготовке к Курской битве ею сумели до конца овладеть. Хватало и других подобных проблем, которые пришлось постигать во время войны. Так трудно раскрываются на практике таинства военного искусства.
Мужество и самоотверженный труд народа под лозунгом «Все для фронта! Все для победы!» подкрепляли армию не только все более совершенным , материальными ресурсами, но и особой духовной силой. И помощь по ленд-лизу принесла свою пользу, особенно появление сотен тысяч автомашин высокой проходимости, сделавших нашу артиллерию и войска более маневренными.
В мирное время трех-четырехсуточное учение считается большим событием и, как правило, многое дает для выучки и боевого слаживания соединений и частей. А здесь – четыре года непрерывной учебы в боевых условиях. Командиры, штабы и войска не только получали практику. Перед каждой операцией многократно тренировались, воссоздавая соответствующую оборону противника на местности, схожей с той, где предстояло действовать.
Во время войны все было отлажено и доведено до совершенства. Например, кто был на учениях, не мог не заметить, сколько бывает суеты, чтобы переместить на новое место командный или передовой КП. Во второй половине войны командир дивизии, иногда не говоря ни слова, показывал начальнику оперативного отделения место, где должен быть пункт управления. И уже без особых указаний заранее назначенные для этого оператор, разведчик, связист, сапер знали, на какой машине и куда ехать, что взять с собой и как все подготовить. Такая слаженность была во всех делах и во всех звеньях – от Ставки ВГК до подразделения. Все действия, функциональные обязанности каждого воина отрабатывались до автоматизма. Это обеспечивало высокую организованность, взаимопонимание и слаженность управления.
Разумеется, в мирное время невозможно постоянно с таким напряжением вести боевую выучку. Но внутренняя мобилизованность, ответственность за выполнение воинского долга должны пронизывать военного человека на любой должности.
Адмирал Макаров постоянно твердил подчиненным: «Помни войну», но попав на нее, в первом же реальном боестолкновении с японцами погубил себя и часть флота. Нужны, оказывается, знания (военная наука) и умение провести эти знания в жизнь (военное искусство).
Не получая длительное время боевой практики, любая армия постепенно «закисает», ее механизмы начинают ржаветь. Германия во второй половине 30-х постоянно «обкатывала» свою армию в различного рода военных акциях и кампаниях. До нападения на СССР вермахт на протяжении двух лет участвовал в боевых действиях. Одним из подспудных мотивов Советско-финляндской войны также было стремление проверить армию в деле. Многие вооруженные конфликты, развязанные США, имели целью дать органам управления и войскам боевую практику, испытать новые образцы ВВТ.
Слабое звено
Чтобы армия и в мирное время была в готовности, необходимо учения и тренировки проводить не только с соединениями и частями, но и с органами управления стратегического и оперативного звена. До войны считалось, что командир роты или батальона должен систематически тренироваться в управлении с подразделениями, а в стратегическом звене это необязательно, в результате именно оно оказалось наименее подготовленным к решению возложенных задач.
Этот вывод подтверждается новейшими научными изысканиями. Например, программно-целевое планирование, как и вообще системный подход, исходит из того, что целое больше суммы составляющих частей. Целостная система обладает такими свойствами, которые не вытекают непосредственно из свойств ее деталей, но могут быть выявлены путем анализа их совокупности, внутренних связей и результатов взаимодействия частей между собой. В этом, собственно, разница между подходом комплексным, позволяющим рассмотреть лишь простую сумму элементов, и системным. Так, при программно-целевом методе планирования военного строительства мы оперируем боевыми потенциалами соединений и частей. Но в зависимости от рациональности организационной структуры и системы управления и прежде всего в высшем звене общий боевой потенциал ВС может быть меньше (как в 1941-м), и значительно больше, чем простая сумма боевых потенциалов соединений и частей, составляющих объединения и ВС в целом (как в 1945-м).
В свете этого тем более важно и в мирное время крайне ответственно относиться к каждому занятию, учению, максимально приближать их к боевым условиям. В послевоенные годы, особенно при министре обороны маршале Жукове, было весьма строгое отношение к подготовке и проведению учений. После каждого по его итогам издавался приказ министра. Не справившихся со своими задачами офицеров нередко отстраняли от должности или накладывали на них взыскания. Тогда еще помнили, как тяжело приходилось расплачиваться в бою за малейшие упущения, и считалось большим грехом не пресекать их. В этом основной смысл систематических тревог и учений, которые проводятся в последнее время по приказу министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу.
Характерны два эпизода, рассказанных Иваном Коневым. Перед войной, командуя войсками Северо-Кавказского военного округа, он проводил командно-штабное учение с 19-й армией. В это время его вызвали к правительственному телефону, и за несвоевременное прибытие он получил серьезное внушение. После войны произошел похожий случай, но реакция Москвы была уже совсем другой. Главком Сухопутных войск Конев тогда руководил КШУ с Закавказским военным округом. В этот момент позвонил глава МО. Оперативный дежурный доложил, что маршал Конев на учении. Министр обороны сказал: «Хорошо, не отрывайте товарища Конева от этого важного дела, пусть он мне позвонит, когда у него появится возможность».
Вот так суровые испытания учили и меняли людей, в том числе их отношение к боевой учебе. В связи с этим приходится задуматься: неужели нужна еще одна война, чтобы руководители всех уровней снова уяснили роль и значение офицерских кадров в жизни государства и что главное назначение армии, вообще военных людей – непрестанная подготовка к выполнению боевых задач. Если этого нет, армия теряет смысл. Не случайно принято считать, что война для кадрового офицера – экзамен, который неизвестно когда состоится, но готовиться к нему надо всю жизнь.
Разумеется, смертельные схватки с врагом совершенствовали боевую выучку не только наших войск, но и противника, боеспособность которого к концу войны значительно снизилась. Противоборствующие стороны перенимали чужой опыт. И в этом процессе решающую роль играли такие факторы, как справедливые цели войны, завоевание стратегической инициативы и господства в воздухе, в целом преимущество советской военной науки и военного искусства. Например, в нашей армии была выработана более совершенная система огневого поражения в виде артиллерийского и авиационного наступления. В немецких дивизиях имелось примерно в полтора раза больше орудий. Но наличие мощного резерва артиллерии ВГК и маневр его на решающие участки фронта привели к тому, что у нас постоянно участвовало в активных боевых действиях до 55–60 процентов артиллерии, в то время как в германских войсках – лишь около 40 процентов.
Зародившаяся в битве под Москвой система противотанковой и противовоздушной обороны уже под Курском была доведена до совершенства. Понесшие большие потери дивизии германское командование обычно расформировывало и создавало новые, что затрудняло их сколачивание. У нас нередко сохранялись и вели боевые действия дивизии численностью три – пять тысяч человек. Поэтому соответствующих соединений и объединений было больше, чем у немцев. Но при сохранении костяка опытного офицерского состава в дивизионном (полковом), а во второй половине войны и в батальонном звене легче было доукомплектовывать эти дивизии, включать пополнение в строй.
Подобные организационные и оперативно-тактические приемы, приумножавшие боевую мощь армии, делали наше военное искусство более эффективным.
Советское командование в Великую Отечественную придавало большое значение своевременному обобщению и доведению до войск боевого опыта. Ставка ВГК, Генштаб, Главное политуправление, Наркомат ВМФ, командование и штабы видов ВС и родов войск, объединений и соединений были не только органами практического руководства, но и основными центрами военно-теоретической мысли. Руководство операциями немыслимо без творческой работы при подготовке обоснованных решений, разработке уставов, инструкций и приказов, обобщающих все передовое. Во время войны в Генштабе создали Управление по использованию опыта войны, в штабах фронтов и армий – соответственно отделы и отделения. Богатый боевой опыт Советской армии находил отражение в разрабатываемых и постоянно обновляемых уставах, наставлениях и инструкциях. Например, в 1944-м разработаны и переработаны Полевой и Боевой уставы пехоты, «Руководство по форсированию рек», «Руководство по действиям войск в горах», «Наставление по прорыву позиционной обороны» и др. Всего за 1943–1944 годы переработано и разработано вновь 30 уставов, наставлений и инструкций, связанных с ведением БД и подготовкой войск.
Обращает на себя внимание конкретность и предметность военно-научных исследований, строгая подчиненность их интересам успешного ведения вооруженной борьбы на фронтах. В то же время армия Германии, несмотря на значительное несоответствие довоенных уставов боевому опыту, особенно после нападения на СССР, не переработала ни одного из них, хотя и воевала в течение шести лет. По захваченным трофейным документам, показаниям пленных офицеров установлено, что анализ и обобщение боевого опыта заканчивались изданием отдельных памяток и директив. Многие фашистские генералы в мемуарах называют одной из причин поражения то, что они на востоке воевали по тем же лекалам, что и на западе.
Таким образом, война еще раз подтвердила, что хорошо разработанная теория сама по себе мало что дает, если ею не овладевают кадры. Кроме того, требуется развитое оперативно-стратегическое мышление, организаторские и волевые качества, без которых нельзя проявить высокий уровень военного искусства.
Проверка по Симонову
Но и все сказанное неполно отвечает на вопрос: как появился феномен всесокрушающей победоносной армии к концу войны? Над этим стоит задуматься основательно, особенно когда затеваются всякого рода реорганизации и реформы. Главный урок состоит в том, что внешне эффективные преобразования, если они касаются только поверхности войсковой жизни и не затрагивают внутренних пружин функционирования армейского организма, не меняют сути существующей системы, мало что дают для повышения качества боеспособности и боевой готовности Вооруженных Сил.
Во время войны важное значение придавали подготовке общевойскового командира, способного объединять в своих руках усилия всех родов войск. Конечно, в наши дни в общевойсковых училищах готовят уже не пехотинца – курсанты овладевают и танками, и артиллерией, и саперным делом, но проблема, к примеру, отлаженного взаимодействия с авиацией в общевойсковом бою и сегодня остается не до конца решенной. Да и выработка у офицеров твердых практических навыков по управлению войсками (силами) отстает от того, что требует современная обстановка.
Есть и другие проблемы. Не теряют значения вопросы освоения офицерами военного наследия выдающихся полководцев, обобщения и изучения боевого опыта. В том числе еще непочатый край работы в исследовании опыта афганской и чеченской войн, боевых действий в Сирии, других локальных конфликтов послевоенного периода. Как изучать, описывать опыт? Не увлекаться восхвалениями, критически разбирать операции. Дела за себя скажут. Подхалимов подальше держать от этой работы. Последнее пожелание труднее всего приживалось в военно-исторической работе и не только в советское время. Ложь и фальсификация истории войны, дискредитация Великой Победы стали обычным делом в либеральной печати, на телевидении. Этому удивляться не приходится: поставлена задача – унизить достоинство России, в том числе ее историю, и эти люди исправно отрабатывают свои гранты. Но и печать, причисляющая себя к патриотической когорте, не всегда занимает принципиальную позицию.
В последние годы появляется много книг о войне. Формально – плюрализм, казалось бы, беспредельный. Но антироссийские писания выходят и распространяются огромными тиражами, а для правдивых, честных книг возможности крайне ограниченны.
Любые исторические события или личности должны изучаться во всей их противоречивой сложности по мерке 1941 и 1945 годов. Как писал Константин Симонов в «Зиме сорок первого года»:
Не чтобы ославить кого-то,
А чтобы изведать до дна,
Зима сорок первого года
Нам верною меркой дана.
Пожалуй, и ныне полезно,
Не выпустив память из рук,
Той меркой, прямой и железной,
Проверить кого-нибудь вдруг.
Опыт Великой Отечественной, локальных войн, в которых участвовало старшее поколение воинов, нужно изучать и осваивать сугубо критически, творчески, с учетом современных условий, объективно вскрывая ошибки прошлого. Без этого невозможно извлечь должных уроков, необходимых для армии сегодня и завтра.
Вообще востребованность новых идей, достижений военной науки и внедрение их в практическую деятельность – один из главных уроков из прошлого и наиболее острая проблема нашего времени. В этом деле и сегодня важную роль призвана играть наша военная печать. После Великой Отечественной многие военачальники, историки сокрушались по поводу того, что мы неправильно предвидели ее начальный период. Но в 1940 году по опыту начавшейся Второй мировой Г. Иссерсон написал книгу «Новые формы борьбы», где убедительно показал, что этот период не будет таким, как в 1914-м. Были и другие подобные исследования. Однако этих идей не заметили и не восприняли.
Как сделать, чтобы это не повторилось? В наше время для руководителей особенно важно не только быть ближе к науке, но и стоять во главе научных изысканий, быть более доступными к общению с людьми, военными учеными, не спешить отвергать новые идеи. В свое время программу военной реформы Михаила Фрунзе обсуждала вся Красная армия. И в наше время нужен более широкий интеллектуальный фронт. Только на такой добротной, жизненной основе можно создать рассчитанные на будущее военные идеологию и доктрину, которые должны быть не просто выработаны и внедрены сверху, но и восприняты всем личным составом и осознанно проводиться в жизнь как его кровное дело.
В мирное время для того, чтобы выработать у офицеров необходимые качества, нужно на всех занятиях, учениях, в процессе боевой и оперативной подготовки создавать условия, когда требуется принимать решения в сложной, противоречивой обстановке.
После войны на Дальнем Востоке проводилось фронтовое командно-штабное учение. После доклада генералом Василием Маргеловым решения на высадку воздушного десанта на один из островов ему был задан вопрос: сколько времени потребуется для повторного десантирования в другом районе? Генерал Маргелов долго молчал и потом со вздохом ответил: «В 1941 году мы уже один ВДК высаживали в районе Вязьмы, он до сих пор собирается…» Больше вопросов не последовало. Сложность предстоящей задачи должны сполна представлять себе и подчиненный, и старший начальник.
Школа Черняховского
Говоря о методах работы командования и штабов, хочу обратить внимание на такой никому не нужный формализм, как пространные доклады оценки обстановки и предложений, заслушивание решений и указаний по взаимодействию и обеспечению операций. В них, как правило, много общей теории, но мало того, что относится к конкретному делу.
Так, в методической разработке одной из академий по морально-психологическому обеспечению боя замком по работе с личным составом за два часа до сражения докладывает следующие предложения командиру полка: «Задачами морально-психологического обеспечения наступательного боя определить актуализацию у личного состава патриотических чувств, верности воинскому долгу, стремления отстоять интересы российского народа и разгромить агрессора... создание условий для поддержания позитивных эмоциональных состояний... для полковой артиллерийской группы – актуализацию готовности личного состава к эффективной поддержке наступающих войск...» и т. д. Теперь представьте себе, что вы командир полка и вам перед вводом его в бой предлагается «оптимизировать» и «актуализировать» готовность личного состава. Как вы все это должны принять и реализовать? Или, скажем, какой смысл, когда начальник связи сидит и пишет проект указаний, которые должен дать ему начальник штаба. Говорят: «Так положено».
К сожалению, и в некоторых наших уставных документах основное внимание уделяется не рекомендациям, как командиру, штабу рационально работать по организации боя, а изложению структуры и примерного содержания соответствующих документов. Таким образом, мы готовим не командира или начальника рода войск – организатора боя, а в лучшем случае штабного офицера, умеющего штамповать документы. Не только во время Великой Отечественной, но и в Афганистане или Чечне не было такого, чтобы группа генералов, офицеров выходила на передний край и на виду у противника часами отдавала приказы – это просто невозможно.
При подобных формально-бюрократических методах работы командования и штабов, когда управленческая деятельность и действия войск разделены, процесс управления выхолащивается, омертвляется, а в конечном счете не достигается поставленная цель.
Поэтому современным офицерам стоит внимательно приглядеться к тому, как в боевой обстановке действовали Георгий Жуков, Константин Рокоссовский, Иван Черняховский, Павел Батов, Николай Крылов. То есть не стоит отказываться от опыта Великой Отечественной, в ряде вопросов надо глубже понять его, а потом уже идти дальше.
Например, одной из сильнейших сторон полководца Черняховского была его деловитость, конкретность и умение тщательно подготовить операцию, организовать взаимодействие, все виды оперативного, тылового, технического обеспечения, добиваться усвоения и последовательности исполнения задач командирами и личным составом. После принятого решения, доведения задач подчиненным он всецело сосредоточивался на этой работе.
Вся деятельность офицеров была настолько подчинена проведению в жизнь замысла операций, органически слита с тончайшими особенностями обстановки, а методы организации боевых действий так конкретны и предметны, что во всем этом творческом процессе не оставалось места формализму, отвлеченным разговорам и пустому теоретизированию. Делалось только то, что нужно для предстоящего боя и операции.
Командиры с фронтовым опытом особенно ясно понимали, что главные, решающие для успешного прорыва обороны условия – тщательная разведка системы обороны и огневых средств противника, точное наведение артиллерии и авиации на выявленные цели. Из анализа боевой практики очевидно, что если две эти задачи – разведка и огневое поражение – осуществлены точно и надежно, то даже при не очень организованной атаке достигалось успешное продвижение войск. Речь, конечно, не идет о какой-либо недооценке необходимости эффективных действий пехоты, танков и других родов войск. Без этого невозможно в полной мере использовать и результаты огневого поражения противника. Но верно и то, что никакая стройная и красивая атака не позволит преодолеть сопротивление противника, если не подавлены его огневые средства. Это важно в любой войне и особенно в локальных конфликтах и антитеррористических операциях.
Подход на века
Речь не о том, что нужно навязывать армии опыт прошлой войны. Всем понятно, что содержание воинского обучения должно быть ориентировано на будущие достижения военного искусства. Но не могут устареть подход к решению оперативно-тактических задач, широкое творчество и методы организации, которые при этом проявлялись, тщательность и кропотливость отработки с подчиненными всех подготовительных мероприятий, умение обучать войска именно тому, что от них может потребоваться в боевой обстановке, и многое другое, определяющее весь дух военного искусства, в котором есть если не вечные, то очень долго живущие принципы и положения.
Опыт любой войны не может устареть полностью, если, конечно, рассматривать его не как объект копирования и слепого подражания, а как сгусток военной мудрости, где интегрируется все позитивное и негативное, что было, и вытекающие из этого закономерности развития. В истории не раз после большого или даже локального конфликта пытались представить дело таким образом, что от прежнего военного искусства ничего не осталось. Но следующая рать, порождая новые способы ведения вооруженной борьбы, сохраняла и немало прежних. По крайней мере до сих пор еще не случилось такой усобицы, которая бы перечеркнула все, что было в военном искусстве наработано ранее.
Для использования в будущем нужен не просто состоявшийся опыт, не то, что лежит на поверхности, а те глубинные, подчас скрытые устойчивые процессы и явления, имеющие тенденции к дальнейшему развитию, проявляющие себя порою в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне. Вместе с тем следует учитывать, что каждая последующая все меньше сохраняет элементы старого и все больше порождает новые методы и схемы. Поэтому требуется критический, вместе с тем и творческий подход к урокам любой войны, в том числе афганской, чеченской или операций в Сирии, где в известной степени использовался опыт Великой Отечественной (особенно в предметной подготовке подразделений к каждому бою с учетом предстоящей задачи), было выработано много новых приемов ведения боевых действий.
Военное искусство начинается там, где, с одной стороны, глубокие теоретические знания и творческое их применение помогают командиру лучше видеть общую связь происходящих явлений и увереннее ориентироваться в обстановке. И где, с другой стороны, командир, не сковывая себя общей теоретической схемой, стремится глубже вникнуть в суть реальной обстановки, оценить ее выигрышные и невыгодные особенности и исходя из этого найти оригинальные решения и ходы, в наибольшей степени ведущие к решению поставленной боевой задачи.
Компьютер не полководец
Максимальная степень соответствия решений и действий командующих, командиров и войск конкретным условиям обстановки дает о себе знать на протяжении всей истории с такой устойчивой закономерностью, так как именно в этом выражается главная суть военного искусства, определяющая наиболее существенные и устойчивые связи, соотношение объективных и субъективных факторов, внутренние движущие силы и основные причины побед и поражений. В этом и основной закон военного искусства. Его самые большие враги – шаблон и схематизм. Эту истину мы стали забывать после войны. Но понимание этого надо восстановить.
В журнале «Военная мысль» (№ 9, 2017) В. Махонин, один из авторов, пишет, что термины «военное искусство» и «оперативное искусство» с научной точки зрения некорректны. Сохраняя их в обороте, мы, мол, демонстрируем научную отсталость. Он предлагает говорить «теория ведения военных действий».
Автор считает: если бы можно было научить военному искусству, то все выпускники ввузов, где имеется соответствующая кафедра, становились бы выдающимися полководцами. Однако их у нас единицы, в мире – десятки, хотя военному делу обучаются миллионы. Но так в любом деле. Математике и музыке тоже учится много людей, а энштейнами или чайковскими становятся единицы. Значит, нужно не отказываться от термина «военное искусство», а вместе подумать, как лучше овладеть этим сложнейшим делом.
Великая Отечественная и другие войны – богатейшая сокровищница боевого опыта. Обращаясь к ней, мы каждый раз находим ценные крупицы нового, которые рождают глубокие мысли и приводят к выводам большого теоретического и практического значения.
В будущем, когда операции и боевые действия будут отличаться возросшим размахом, участием в них различных видов вооруженных сил и родов войск, оснащенных сложной техникой, высокой динамичностью и маневренностью при отсутствии сплошных фронтов, дистанционным поражением, в условиях резких и быстрых изменений обстановки, ожесточенной борьбы за захват и удержание инициативы и сильного радиоэлектронного противодействия, управление войсками и силами флотов значительно усложнится. При больших скоростях ракет, авиации, повышенной подвижности войск, особенно в системе стратегических ядерных сил, ПВО, ВВС, управленческая боевая деятельность все больше будет направлена на реализацию заранее разработанных вариантов решений, программирования и моделирования предстоящих сражений. Высокий уровень планирования операций станет главной предпосылкой успешного управления войсками.
Как уже было сказано, автоматизация, компьютеризация управления требуют совершенствования не только оргструктуры управления, но форм и методов работы командования и штабов. В частности, новейшие достижения науки свидетельствуют о том, что система в целом может быть эффективной лишь в том случае, если будет развиваться не только по вертикали, но и по горизонтали. Это означает, в частности, при соблюдении в целом принципа единоначалия всемерное расширение фронта работы, предоставление больших прав штабам, начальникам родов войск, служб. Они должны решать многие вопросы самостоятельно, согласуя их с общевойсковым штабом и между собой, так как при крайне ограниченном времени и быстром развитии событий командующий уже не в состоянии лично рассматривать и решать все, даже важнейшие вопросы подготовки и ведения операции, как это было в прошлом. Требуется большая инициативность и самостоятельность во всех звеньях. Но эти качества нужно вырабатывать еще в мирное время, закладывать их в общевоинские уставы.
Поэтому так важно заранее предвидеть изменения характера вооруженной борьбы, новые требования и с учетом именно этих объективных факторов, а не подспудных соображений определять оргструктуру, права и задачи органов управления, решительно избавляясь от негативных проявлений прошлого и максимально полно используя современный опыт, накопленный в России, США, Китае и вооруженных силах других стран. Исходя из практики антитеррористических операций, локальных конфликтов, возникающих общих угроз нельзя исключать и того, что нашим армиям и в будущем придется сотрудничать и совместно решать военные задачи. В Сирии, например, уже сейчас это дает о себе знать. Значит, требуется определенная совместимость систем военного управления стран. Именно поэтому очень важно не противопоставлять и не абсолютизировать системы управления, а совершенствовать их с учетом взаимного опыта и перспектив развития характера вооруженной борьбы.
В последнее время при американском технологическом превосходстве над заведомо слабыми противниками блеск военного искусства тускнеет, развернута дезинформационная кампания, утверждающая, будто традиционные русские, немецкие, французские военные школы, основанные на богатейшем опыте больших войн и идеях передовых для своего времени военных мыслителей (Суворова, Милютина, Драгомирова, Брусилова, Фрунзе, Тухачевского, Свечина, Жукова, Василевского или Шарнхорста, Мольтке, Людендорфа, Фоша, Кейтеля, Рундштедта, Манштейна, Гудериана), изжили себя. Теперь, по мнению апологетов виртуальных и асимметричных войн, все это надо похоронить. В некоторых СМИ утверждается, что сейчас ушли на второй план личностные качества полководца, способного демонстрировать ратное мастерство, мужество, бесстрашие и отвагу, штабы и компьютеры разрабатывают стратегию, техника обеспечивает мобильность и натиск... Те же США, обойдясь без гениальных полководцев, выиграли геополитическое сражение в Европе, установили фактический протекторат над Балканами.
Однако без полководцев, военных специалистов, без их мыслительной деятельности и умения еще долго будет невозможно обходиться. В штабах ведь не только компьютеры и обслуживающий их персонал. Но чрезмерно увлекающиеся люди хотят побыстрее расстаться со всем, что было в прошлом. В связи с этим раздаются призывы ориентироваться на все возвышающуюся американскую школу, как единственно возможную в будущем. У США действительно многому можно научиться, особенно в создании выгодных политических условий для ведения войны, в области высоких технологий. Но пренебрежение к национальному опыту других армий, подгонка всех стран под натовские стандарты со временем может привести к деградации военного дела. Сотрудничество, в том числе с членами НАТО, может принести пользу, если оно пойдет путем обмена и взаимного обогащения опытом, а не навязывания или слепого копирования стандартов лишь одной армии без учета национальных традиций и особенностей.
Современные войны ныне тесно переплетаются с невоенными средствами и формами противоборства. Они оказывают свое влияние и на способы ведения вооруженной борьбы. Эту сторону дела тоже нужно глубже учитывать и осваивать.
Президент РФ Владимир Путин в одном из выступлений подчеркнул, что мы должны обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и потенциальной внешней агрессии. В Сирии, например, сложилось так, что там одновременно участвуют в военных действиях различные государства, преследуя собственные цели. Все это крайне обостряет политическую и военную обстановку. Чтобы оставаться на высоте своего предназначения, наш долг быть готовыми выполнять и эти задачи по обеспечению оборонной безопасности Отечества в более широком плане.
Мишель Зевако
Кровное дело шевалье
У раскрытого окна приземистого неказистого дома сидел пожилой человек. Спинка резного, старинной работы, кресла служила прекрасным фоном мужественному суровому лицу седого воина, помнившего знаменитые битвы времен короля Франциска I. Мрачный взгляд старика не отрывался от серой громады замка Монморанси, возносящего свои мощные угрюмые башни к голубому небу.
Наконец старый воин заставил себя отвести глаза, но при этом тяжкий вздох вырвался из его груди.
Где моя дочь? Где Жанна? - спросил он у служанки, подметавшей комнату.
Мадемуазель собирает в роще ландыши, - ответила та.
Ах да! Как же я мог забыть?.. Ведь сейчас весна… Все цветет, все благоухает. Природа улыбается, кругом море зелени и цветов. Но прекраснейший цветок - это ты, моя Жанна, мое любимое, мое целомудренное дитя!..
И взгляд его помимо воли опять устремился к стоявшему на холме величественному замку.
Вот оно, средоточие зла! - воскликнул старик. - Как же я ненавижу Монморанси, чья сила сокрушила и уничтожила меня - меня, сеньора де Пьенна! А ведь еще не так давно все вокруг принадлежало мне… Теперь же я доведен до нищеты, ненасытный коннетабль обобрал меня, оставив лишь крохотный клочок земли… Горе мне, жалкому безумцу! Может быть, именно сейчас, в этот самый миг враг строит козни против нас, желая лишить и этого, последнего пристанища!..
Глаза старика увлажнились, лицо его выражало отчаяние и скорбь.
Тут в комнате появился человек в черном. Хозяин дома смертельно побледнел, а вошедший молча поклонился…
Я угадал! - прошептал старик. - Это бальи из владений Монморанси!
Мессир де Пьенн, - холодно произнес человек в черном, - коннетабль только что вручил мне документ, с которым я обязан вас ознакомить. Взгляните - это вердикт парижского суда. Вчера, то есть в субботу, 25 апреля 1553 года, суд установил, что вы не являетесь законным владельцем земель Маржанси. Король Людовик XII не имел права жаловать вам это поместье, и теперь оно должно быть немедленно возвращено господам Монморанси. Извольте отдать истинным владельцам дом, службы, луг и лес.
Мессир де Пьенн молча слушал слова пришельца. Он словно окаменел, и лишь страшная бледность выдавала его чувства.
Но вот бальи наконец умолк; тогда старый дворянин начал говорить срывающимся от волнения голосом:
О, повелитель мой Людовик XII! О, достойный король Франциск! Вы, верно, переворачиваетесь в гробах, слыша, как унижают солдата, участвовавшего в сорока великих битвах, много раз проливавшего кровь за своих государей и не щадившего ради них живота своего! Так полюбуйтесь же теперь, как немощный ветеран побредет с нищенской сумой по дорогам Франции!
Скорбь почтенного старца привела бальи в смятение; он поспешно бросил на стол злосчастный документ и пулей вылетел из дома.
Оставшись в одиночестве, мессир де Пьенн в отчаянии заломил руки. Но страшила его лишь судьба любимой дочери.
Что же станется с моей дорогой девочкой? Она лишилась всего - и крова, и куска хлеба! Я проклинаю тебя, злодей, проклинаю весь подлый род Монморанси!
Горе несчастного старика было глубоким и неподдельным: постановление суда означало для его семьи полную катастрофу. Когда-то, во времена Людовика XII, он управлял всей Пикардией, теперь же у него осталось лишь бедное поместье Маржанси. Разоренный и униженный, де Пьенн поселился здесь, в небогатом доме, стоявшем на клочке земли, окруженном со всех сторон владениями могущественного коннетабля. Но вот у де Пьенна отняли и это!.. Старца и его юную дочь ожидал позор нищеты!
Жанне едва минуло шестнадцать. Стройная, нежная и очень изящная, с гордо посаженной головкой, она невольно притягивала к себе все взгляды. Девушка была похожа на прекрасный хрупкий цветок, на лепестках которого в первых лучах солнца бриллиантами сияют капельки росы. Это грациозное создание удивительно напоминало саму волшебницу-весну!
В то роковое воскресенье, 26 апреля 1553 года, Жанна побежала после обеда в каштановый лесок, росший неподалеку от Маржанси. Сердце девушки отчаянно колотилось, а с губ срывался шепот, выдававший смятение юной души:
Но как мне признаться! Нынче вечером обязательно скажу ему… Да, конечно же, скажу… Боже, как я боюсь!.. Но какое же это счастье!..
И тут Жанну внезапно оторвали от земли крепкие, нежные руки, и жаркие уста слились с ее устами.
Я заждался тебя, голубка моя!
О, Франсуа! Любимый…
Что с тобой, хорошая моя?.. Почему ты так трепещешь?
Стройный молодой красавец снова привлек Жанну к себе. У него было открытое доброе лицо и прямой смелый взгляд, в котором сквозило сдержанное достоинство. Однако имя юного дворянина было Франсуа де Монморанси! Жанна отдала свое сердце старшему сыну коннетабля Анна де Монморанси - и отец ее возлюбленного только что отнял у ее собственного отца последние крохи былого богатства.
Молодые люди, обнявшись, неспешно брели по лугу, пестревшему благоуханными цветами. Но Жанна никак не могла унять дрожь и часто замирала от страха:
Что это?! Шаги? За нами кто-то шпионит!..
Да нет, это птица вспорхнула… - нежно успокаивал девушку Франсуа.
Ах, любимый, я так боюсь…
Ну что ты, золотая моя… Ведь я с тобой! Три месяца назад - благослови, Бог, тот миг - ты вверила мне свою честь, и теперь я до конца своих дней твой преданный защитник. Что же пугает тебя? Совсем скоро ты станешь моей обожаемой женой, и мы положим конец вражде между нашими семьями!
Да, возлюбленный мой, конечно. Но даже если судьба не подарит мне больше счастья - она уже все равно подарила мне нашу любовь. Ах, Франсуа, прошу тебя, люби меня! Но я знаю, я чувствую, нас подстерегает беда…
Жанна, милая, я люблю тебя больше жизни, и - Бог мне свидетель - нет в мире таких препятствий, которых я не преодолею, чтобы жениться на тебе!
Едва прозвучали эти слова, в кустах кто-то тихо засмеялся, однако молодые люди ничего не заметили: они были слишком поглощены друг другом…
Если же тебя что-то тревожит, - ласково шептал Франсуа, - откройся мне, я же люблю тебя, я твой муж перед Богом…
Да, да, обязательно, приходи нынче в полночь к домику кормилицы… Я должна сообщить тебе одну очень важную новость…
Ладно, встретимся в полночь, ангел мой…
А сейчас тебе нужно идти!
Юноша крепко обнял любимую, и уста их слились в последнем поцелуе. Но вот Франсуа нехотя побрел прочь и вскоре скрылся в лесу, а Жанна, замерев, все смотрела ему вслед…